Прощай, детство – здравствуй, жизнь… - Юрий Михайлов

Как-то ещё осенью светило местной мельпомены Иван Шадрин, которому единственному из труппы драмтеатра разрешалось играть на сцене вождя мирового пролетариата, сказал Иосифу, что видел на конкурсе чтецов паренька, правда, репертуар у него – не популярный: отрывок из Льва Толстого – ранение князя Болконского при Аустерлице, слушали плохо и зал, и судьи. «Но я прослезился, а меня взять трудно… – подытожил разговор пожилой актёр за рюмкой водки с Иосифом в театральном буфете. – Пока собирался, то да сё, узнал, что он сбежал из школы на комбинат. То есть, у тебя он сейчас. Найди его, где-то в токарях-слесарях он, приветь… Я-то думал, год-два обкатаю его в студии и в Щуку отправлю, целевым, так сказать. Не получилось, дёргать его с работы – не вытяну, ему кормиться надо, а в массовках не заработаешь да и мал он ещё. Но голос – душу выворачивает…»

Актёр не поверил пьяненькому коллеге, чтеца не искал, но инструктору из профкома Эльзе Троян всё же сказал, чтобы она пригляделась к подросткам, пришедшим на работу осенью. А у той – не было полутонов, команду принимала сразу, исполнение доносила незамедлительно:

– В ремцех поступил Алексей Сапрыкин, десятиклассник, учеником токаря пробудет месяцев пять-шесть, в прошлом году вошёл в десятку финалистов городского конкурса чтецов, – отрапортовала Эльза, – какие будут указания?

– Да никаких, пусть профессию получит. Но держи его в поле зрения, может пригодится, – сказал Иосиф.

И про Лёшку забыли. Да и ему некогда: смена, чуток отдыха и занятия в школе, утром – опять на работу. Но профкомовская дама держала руку на пульсе: кадры доложили, что ученик успешно сдал экзамены, работает самостоятельно. За станком часто читает Маяковского, Твардовского, местных поэтов. «С ним не соскучишься, – подумала, улыбаясь Эльза, – пора вести его к Продэру на прослушивание.»

И повела, хотя Лёшка сопротивлялся, как мог. Куда там: мастер смены лично выключил его станок, заставил умыться, переодеться и проводил в административный корпус, где располагался профком. За самым большим из пяти канцелярских столов сидела худенькая востролицая женщина без возраста, смоляные крашеные волосы завиты в мелкие колечки, в ушах и на пальцах сверкают украшения. Она улыбалась, не вставая, протянула руку Алексею, хорошо поставленным голосом сказала:

– Рада познакомиться, Алексей. Сейчас подойдёт Иосиф Наумович, наш режиссёр, между прочим, заслуженный артист РСФСР, пройдём в красный уголок для прослушивания… Ты подумай, что можешь прочесть.

Молодой рабочий, ничего не понимая, думал только об одном: на фига, ему-то вся эта канитель, работать надо, в школу ходить, уроки делать и маме помогать… Двери открылись и высокий человек с львиной гривой пегих волос (тёмный каштан с серебром) и длинным носом стремительно очутился рядом с Лёшкой, сказал громко:

– Привет-привет, вот ты какой! Эльза, куда пойдём?

Женщина вышла из-за стола, повела мужчин по коридору. В красном уголке была приличная сцена, лёгкий, но видно, что дорогой, занавес, стояла трибуна с микрофоном и динамики-усилители.

– Ну что, что… Сначала расскажи о себе. Кто ты, что ты? – Продэр, потирая руки, уселся в первый ряд зала, рядом с ним расположилась Эльза: она такая маленькая, так аккуратно положила ножку на ножку, что половина кресла оказалась свободной. Лёшка смотрел на неё и чувство жалости полностью овладело им: хотелось приласкать эту женщину, погладить по вьющимся волосам, что-то сказать тёплое, ободряющее. – Ну-ну, я слушаю, молодой человек…

Алексей, всё ещё медленно соображая, рассказал, кто он, откуда, как учился, стал рабочим, что ходит ещё и в вечернюю школу.

– Семнадцатый идёт, так? Не густо, tabula rasa, как говорят, но зато всё впереди, если Шадрину не привиделось… Что хочешь почитать?

– Ничего, – сказал Лёшка, – мне бы, это, работать пора, станок стоит…

– Не хочешь, значит, артистом стать? – актёр выждал паузу, но по выражению лица подростка понял, что тот плевать на него хотел, – ну, ладноть, насильно мил… Прочти самый любимый отрывок из Аустерлиц, пару минут задержу и беги к своему героическому станку или как там его пролетарии называют?

Лёшку постепенно охватила злость на этого холёного хлыща, поднявшись на сцену, он постоял пару минут, сосредоточился и выдал отрывок, где раненый князь, упав на спину, смотрит в бездонное голубое небо и вся жизнь проносится перед ним: всё суета, ничего нет, кроме этого бесконечного неба…

В полной тишине Лёшка спустился в зал, облокотился поясницей на выпирающий бруствер авансцены, смотрел на Эльзу. Глаза у неё повлажнели, она достала из кармашка на платье платочек, держала его у носа. Режиссёр сказал:

– Кто с вами работал над этим отрывком, молодой человек? Актёр нашего театра, кто?

– Учительница литературы, Ольга Николаевна Фарфоровская…

Продэр посмотрел на Эльзу, та пожала плечами, промямлила:

– Узнаю, это подшефная школа, нет ничего проще. Но она явно не из тех, откуда у нас…

– Не скажи, в войну в город перевели часть институтов академии, театров, семья вернулась, а она могла выйти замуж, остаться, да мало ли что.

– Извините, мне пора идти, – сказал рабочий и пошёл к двери.

– Спасибо… Только вот что: вас зовут, кажется, Алексей? Вам надо серьёзно заниматься актёрским мастерством. У вас уникальный тембр голоса, правда, много ещё подросткового, срывающегося, но читаете вы потрясающе… И именно прозу, прав был, мой друг Иван Шадрин, вас надо забирать в студию и готовить в театральное училище.

– И вам, спасибо, за внимание, – произнёс рабочий, – но мне, правда, давно пора бежать…

И, не медля ни секунды, Алексей вышел в коридор.

***

Ни в какую актёрскую студию Лёшка, естественно, не пошёл, не до того было в конце зимы и начале марта: полная реконструкция отделочного производства заставила цех работать в три смены. Но на 8-е марта, тем не менее, по указанию профкома, режиссёр собрал агитбригаду, устроил несколько контрольных прогонов часового концерта и Эльза повезла самодеятельных артистов в подшефный район. Алексея назначили ведущим (слово «конферансье» никто не решался произносить), ему выдали чёрные костюм и туфли, две белые рубашки и бабочку. А он ходил жаловаться к мастеру смены, просил, чтобы его оставили в покое, но честнее всех в этой ситуации сказал Саня Калягин: «Начальству виднее, куда тебя заслать. Плетью обуха…»

Выступление агитбригады начиналось с приветственного слова, которое от имени рабочего класса произносила инструктор профкома Эльза Троян. Она очень походила на комиссара революции, только кожаной куртки и револьвера не хватало. Потом получасовую лекцию о соблюдении прав женщин на Земле читал молодой кандидат наук из вечернего отделения текстильного института при комбинате, член общества «Знание» Владимир Гусев. Вопросов из зала, как правило, не поступало, все с нетерпением ждали концерта. В феврале деревни и сёла так заметало снегом, что хлеб привозили с перебоями, соскучился народ по живому слову, общению. А тут, на-ка, почти три десятка артистов, живых, с баянистом и собственным микрофоном.

Первой на пути автобуса с артистами выпала деревня Морозовка, стояла на берегу реки, но клуб размещался в конце небольшой улочки, куда и подвезли ящики с костюмами. Две красавицы-солистки, Таня и Зоя, помогли ведущему одеть костюм, застегнули запонки на рукавах рубашки, поправили чёрную бабочку, сказали: «Ни пуха!» Занавеса на сцене не было, все артисты ютились в боковой комнате с дверью, переодевались за двумя приставленными друг к другу шкафами. Алексей вышел на сцену, посмотрел в зал, в котором не гасили лампочки – не было специальных прожекторов, громко, с улыбкой сказал:

– Добрый вечер, дорогие труженики села! Агитбригада комбината «Красное знамя» горячо и сердечно приветствует вас на нашем концерте… В канун праздника восьмое марта мы желаем всем женщинам колхоза «Гавриловский» трудовых успехов, здоровья, счастья вашим семьям, любви и мира!

Зал взревел, буря аплодисментов, Лёшка засмущался, не ожидал такой реакции: собралось человек триста, половина, если не больше, дети. Самые маленькие из них ползали по проходу, сидели на полу возле сцены, снизу вверх смотрели на конферансье. «Давай, парень, жарь!!», «Вдарь им, по самое некуда», – выкрикивали нетерпеливые зрители, – «Байку расскажи, посмеши, народ…»

– Послушайте «Стихи о советском паспорте» Владимира Маяковского, – зал затих, слушали внимательно, глаза широко открыты, детей с проходов, чтобы не шалили и не кричали, взяли на руки. Хлопали хорошо, искренне, по лицам было видно, что чтец им понравился. Алексей продолжил концерт, объявив:

– Мастер отделочного производства Станислав Поздняков исполнит на гитаре мелодии из оперетты «Корневильские колокола».